Прамԑйа-нава-мāликā
Ожерелье искомых и данных в прамāԋіях истин, вновѣ нанизанное Щрӣмад-Говиндой Паԋԃитāчāрьей, зовущимся ‹Баннањџе›, для вседневнаго ношенія каждым сатом
विष्णुः सर्वोत्तमोऽथाखिलपदगदितः सर्ववेदाभिधेयः
श्रीनाथः सद्गुणाब्धिर्ज्जगदुदयलयाद्यष्टकर्त्ताऽन्तरात्मा ।
ब्रह्माद्या उच्चनीचा हरिचरणरताः पञ्चभेदः प्रपञ्चः
सत्यः स्त्रीपुंसभावः सततमनपगा योग्यता च स्वभावः ॥
जीवास्त्रैगुण्यभाजः परमगतियुजो नित्यबद्धास्तमोगाः
सत्वोद्रेकात्तु मोक्षे निजसुखनियतिः साधनं ज्ञानभक्ती ।
इष्टं दैवं मुकुन्दः परमगुरुरसौ मारुतिर्म्मद्ध्वनामा
विश्वं ताभ्यामुभाभ्यां नियमितमखिलं चेत्ययं तत्ववादः ॥
вишԋуː сарвоттамо‿ɐт᷉āк᷉ила-пада-гадитаː сарва-вԑдāб᷉ид᷉ейаː
щрӣ-нāт᷉аː сад-гуԋāбд᷉ир‿џџагад-удайа-лайāдй-ашԏа-карттā‿ɐнтарāтмā •
брахмāдйā учча-нӣчā хари-чараԋа-ратāː пањча-б᷉ԑдаː прапањчаː
сатйаː стрӣ-пуˑса-б᷉āваː сататам анапагā йогйатā ча сваб᷉āваː ••
џӣвāс‿ трәᶥгуԋйа-б᷉āџаː парама-гати-йуџо нитйа-бадд᷉āс‿ тамо-гāː
сатводрԑкāт ту мокшԑ ниџа-сук᷉а-нийатиː сāд᷉анаˑ џњāна-б᷉актӣ •
ишԏаˑ дәᶥваˑ мукундаː парама-гурур‿ асәᵞ мāрутир‿ммадд᷉ва-нāмā
вищваˑ тāб᷉йāм уб᷉āб᷉йāˑ нийамитам ак᷉илаˑ чԑтй‿ айаˑ татвавāдаː ••
Вишԋу
сарва⁀уттамаː, превосходит всѣх и все во всѣх отношеніях, не имѣет Себѣ равных, не имѣет никого в Своем родѣ — никого и ничего хоть в чем-либо сопоставимаго с Собой;
ак᷉ила-пада-гадитаː, повѣдан каждым словом на любом языкѣ, будучи всякаго слова окончательным и наиболѣе полным смыслом;
сарва-вԑда⁀аб᷉ид᷉ԑйаː, является смыслом всѣх Вѣд: как (на)значеніем каждаго высказыванія, так и предметом Вѣд, цѣлью познанія Вѣд;
щрӣ-нāт᷉аː, владыка, содержаніе и основа бытія Лакшми, порождающей и исполняющей все, что происходит в матеріи и в сознаніи;
сад-гуԋа⁀абд᷉иː, океан бесчисленных благих качеств, лишенных каких-либо недостатков или ограниченій;
џагад-удайа-лайа⁀āдй-ашԏа-карттā, высшій дѣйствующій и единственный независимый дѣйствующій во всем, что происходит с міром чутных и нечутных: 1) в твореніи, 2) в продолженіи существованія, 3) в прекращеніи существованія, 4) в управленіи существованіем, 5) в знаніи, 6) в невѣжествѣ и лжезнаніи, 7) в плѣненіи чутнаго временным, 8) в освобожденіи из этого плѣна;
антарāтмā, пребывающій внутри каждаго существа, направляя его бытіе, воспріятіе и устремленія; Тот, Кому каждый џӣва и сама Лакшмӣ приходятся самобытными, в разной мѣрѣ неполными отраженіями;
Дэвы, возглавляемые Брахмāном, не равны друг другу: одни находятся выше, другіе ниже в богоначаліи. При этом всѣ они без исключенія — вѣрные слуги Всевышняго, счастливые сознаніем Его стоп над собой и всѣм міром;
Прапањчаː — таким словом обозначено в Вѣдѣ и Вѣдāнтѣ мірозданіе. Пять (пањча) вѣчных и непреодолимых различій (б᷉ԑдаː) являются непреложным свойством прапањча: различіе между Ӣщварой и любым џӣвой (чутностью), между Ӣщварой и косным (матеріей, Вѣдой, временем и т.д.), между џӣвой и косным, между џӣвой и џӣвой и между косным и косным;
Эти пять различій истинны и немнимы;
Также истинен и постоянен пол џӣв, женскій или мужской, ибо пол — не только свойство временнаго тѣла, но и одно из свойств вѣчнаго естества, как правило, проявляющееся в полѣ тѣла;
Пригодность џӣвы к тому или иному вѣчному достиженію сущностна, неизмѣнна и тождествена его настоящему „я“;
Соотвѣтственно трем главным направленіям пригодности — к высшему назначенію, к вѣчному плѣну в превратѣ саˑсāра и к вѣчной тьмѣ лжезнанія и страданія — џӣвы потребляют в разных сочетаніях три гуԋа, сатво, раџо и тамо, способствующих выявленію соотвѣтствующей пригодности;
Торжество сатва, самостнаго в сатвичных џӣвах, приводит к освобожденію ото всѣх ложных самоотождествленій — мокшу, в котором сāтвичный џӣва обрѣтает присущее себѣ счастье, полное в границах способности и потребности каждаго отдѣльнаго џӣвы;
Путем достиженія мокша служит џњāна-б᷉актӣ, Знаніе и Любовь, взаимоусиливающія, нераздѣльныя и невозможныя друг без друга;
Предметом знанія и любви-почитанія-воздаянія-посвященія как на протяженіи всего этого пути, так и в самом мокшѣ является Мукунда, единственный среди божеств, сил и путей, в Чьей власти давать мукти, — Вишԋу;
Высшій гуру, дающій соприкосновеніе со знаніем, встречающій с наставниками знанія и вдохновляющій пониманіе в разумѣ џӣв, — Мāрути, равный Брахмāну и слѣдующій Брахмā, он же Вāйу, он же Мук᷉йа-Прāԋа, он же Мад᷉ва;
Мукунда и Мāрути правят всем этим міром, второй в совершенном подчиненіи Первому;
— Се татвавāд.
इमामाचार्य्यगोविन्दो विनेयजनवाञ्छया ।
वितेने तत्ववादस्य प्रमेयनवमालिकाम् ॥
имāм āчāрййа-говиндо‿ винԑйа-џана-вāњч᷉айā •
витԑнԑ татвавāдасйа прамԑйа-нава-мāликāм ••
«По желанію ведо́мых проявил сію Прамԑйа-нава-мāлику татвавāда Āчāрйа Говинда».
Почему ‹Прамԑйа-нава-мāликā›?
Прамԑйа-нава-мāликой назвал свое повторное, сжатое до тридцати трех стихов, изложеніе житія Мад᷉вы Нāрāйаԋа Паԋԃитāчāрйа. Мад᷉ва-виџайъ, написанный им перед Прамԑйа-нава-мāликой, подробное житіе Мад᷉вāватāры Прāԋа-дԑваты, поистинѣ Прамԑйа-мāликā, ожерелье прамԑй, — объясняет Āчāрйа Говинда в Самбанд᷉а-дӣпикѣ, увязывающей оба этих труда. Прамԑйам — истина, в познаніи которой мы нуждаемся, предмет знанія, что доносит до нас прамāԋам, источник знанія, и в Мад᷉ва-виџаѣ этим искомым знаніем выступают дѣянія и слова Щрӣмад-Āчāрьи, как говорит об этом сам Нāрāйаԋа Паԋԃитāчāрйа: «…мāлāкрьтас‿тач-чаритāк᷉йа-ратнәᶥː»1 «…меня, кто ожерелье сдѣлал из самоцвѣтов его дѣл и слов». Прамԑйа-нава-мāликā, созданная, словами ея толкователя Раг᷉увāрйа-Тӣрт᷉и, ради ежедневнаго ея прочтенія «тѣми, кто не способен к ежедневному повторенію Мад᷉ва-виџая, ограниченный в своих благих кармеԋах сотнями страстей и забот», служит, тѣм самым, „новой мāликой“, которую теперь уже каждый сат ежедневно, читая, сможет надѣвать как украшеніе своей жизни, как четки для памятованія, как защитный оберег.
Если Мад᷉ва-виџайъ представляет собой Прамԑйа-мāлу в том, что касается третьяго нисшествія Вāйу-дԑваты, то Сарвамӯлам, свод всѣх твореній и объясненій Āчāрьи Мад᷉вы, является Прамԑйа-мāлой татвавāда в цѣлом: собраніем всѣх истин, что содержат в себѣ Вѣды и слова Вйāсы, в изъясненном, упорядоченном изложеніи. Мāликой, малым ожерельем этих прамԑй, является, несомненно, Сарващāстрāрт᷉а-саӈграхъ Щрӣмад-Āчāрьи, краткое изложеніе сути Брахма-сӯтр (и, тѣм самым, всѣх щāстр). Но еще болѣе „легкое“, в смыслѣ посильности к постоянному „ношенію“, ожерелье, сохраняющее при этом весь блеск, всѣ отличительныя особенности татвавāда, создано Āчāрьей Говиндой: это Прамԑйа-нава-мāлика в двух стихах.
Нāрāйаԋа Паԋԃитāчāрйа написал Прамԑйа-нава-мāлику стихотворным размѣром срāг-д᷉āрā, тѣм же, что использовал его отец Тривикрама Паԋԃитāчāрйа для своей великой славицы Прāԋѣ, Щрӣ-Вāйу-стути. Тѣм же размѣром пишет свою Прамԑйа-нава-мāлику Говинда Паԋԃитāчāрйа.
Назначеніе Прамԑйа-нава-мāлики
Всѣ положенія, перечисляемыя в Прамԑйа-нава-мāликѣ, не подлежат забвенію. Помнить о них — не только знак вѣрности ученію, но и путь к их самих прямому воспріятію: а в самопознаніи и брахмапознаніи прямое воспріятіе есть и желанная цѣль, и окончательное доказательство. Достаточно удалить или забыть любое из этих Прамԑй, и на его мѣсто проникнет заблужденіе, ложь, немедленно подрывающая остальныя, пусть даже правильныя по формѣ, убѣжденія человѣка и его, даже благонамѣренныя, усилія. Но в полном составѣ этих Прамԑй достаточно, чтобы осмысленные и направленные ими опыт и дѣятельность человѣка перестали воспроизводить удовольствіе и боль конечных личностей в смертных тѣлах, но превратились в орудіе достиженія бесконечнаго во времени собственнаго (нәᶥџа) счастья, мукти.
Потому так важно, чтобы сжатіе татвавāда до нѣскольких наиглавнѣйших положеній не превращалось в упрощеніе, уничтожающее отличія от того, чѣм татвавāдъ не является и чему противостоит.
Нава-ратна-мāликā, предшественница
В татвавāда-сампрадāѣ уже существует щлокъ, собирающій в себѣ главныя положенія ученія. Это Нава-ратна-мāликā, «Ожерелье из девяти самоцвѣтов», автором который нѣкоторые полагают Щрӣпāдарāџу, учителя Вйāса-Тӣрт᷉и:
श्रीमन्मध्वमते हरिः परतरः सत्यं जगत् तत्वतो
भेदो जीवगणा हरेरनुचरा नीचोच्चभावं गताः।
मुक्तिर्नैजसुखानुभूतिरमला भक्तिश्च तत्साधनं
ह्यक्षादित्रितयं प्रमाणमखिलाम्नायैकवेद्यो हरिः॥
щрӣман-мад᷉ва-матԑ хариː паратараː сатйаˑ џагат татвато‿
б᷉ԑдо џӣва-гаԋā харԑр‿ анучарā нӣчочча-б᷉āваˑ гатāː •
муктир‿ нәᶥџа-сук᷉āнуб᷉ӯтир‿ амалā б᷉актищ‿ ча тат-сāд᷉анаˑ
хй‿ акшāди-тритайаˑ прамāԋам ак᷉илāмнāйәᶥка-вԑдйо‿ хариː ••
«Согласно Щрӣман-Мад᷉вѣ,
«Хари Всевышній,
«џагат истинно и немнимо,
«отличія (пять отличій) сущностны и неизмѣнны,
«џӣвы — слуги Харая,
«џӣвы не равны, одни из них выше, другіе ниже,
«мукти есть переживаніе самостнаго счастья — того счастья, которым является сам џӣва,
«чистая б᷉акти есть путь достиженія мукти,
«пратйакшам, анумāнам и сад-āгама — тройственный источник достовѣрнаго знанія,
«смысл всего āмнāя — Вѣд и вѣдовых Правд — есть Хари, познаніе котораго возможно через āмнāй и никак иначе».
При всѣй неоспоримости перечисленных в данном щлокѣ положеній, при всѣй несомненности знанія и б᷉акти автора этого щлока, перечисленнаго недостаточно для исчерпывающаго описанія татвавāда, исключающаго смѣшеніе татвавāда с ложно-подобными теченіями. Девять положеній Нава-ратна-мāлики служили на протяженіи вѣков замѣчательной основой для систематических изложеній ученія Вйāсы-Мад᷉вы — своего рода заглавіями раздѣлов, в которых уже детально разсматривались соотвѣтствующія темы. Однако и Баладԑва Видйāб᷉ӯшаԋа, паԋԃита, пытавшійся присоединить чәᶥтаньизм к татвавāду, вполнѣ успѣшно трактовал эти девять положеній в благопріятном для гәᵞԃӣйскаго сидд᷉āнта ключѣ.2 Достаточно сказать, что Лакшмӣ в толкованіи Баладԑвы „отлично-неотлична“ от Вишԋава, поскольку он отождествляет ея с щактью (могуществом) Вишԋава, которая дѣйствительно неотлична от Него (Вйāса учит, что качества Вишԋава и есть Сам Вишԋу, но при этом качества Вишԋава не тождественны никакому другому существу, кромѣ Него Самого, включая и ту, что в наивысшей степени надѣлена Его отраженным могуществом); объясняя тāратамье џӣв, Баладԑва ни словом не упоминает Чатурмук᷉у и Прāԋу, высших џӣв в тāратамьѣ, вмѣсто этого вводит градацію „пяти рас“ в качествѣ основы тāратамья; и т.д.
Безусловно, татвавāдъ не сводится к девяти и только девяти прамԑям. Девять прамԑй Нава-ратна-мāлики могут быть отправной точкой для изученія или распространеннаго объясненія, но недостаточны в качествѣ сѵмвола Џњāна-б᷉актӣ или же единственнаго ежедневнаго памятованія для тѣх, кто „ограничен в благих кармеԋах“.
Что не нашло должнаго отображенія в Нава-ратна-мāликѣ? Содержаніе Вишԋовой Всевышнести, то есть содержаніе и бесконечное величіе Его отличія от кого бы и чего бы то ни было: Вишԋу как высшій смысл любого слова и любого звука, Его безъизъянная (сат-) Всекачественность, Его Вседѣйность, вселенская и каждоџӣвная, Его опредѣляющее Вездѣсущіе, Бимба-пратибимба-б᷉āваː. Особость Щрӣ и ея положеніе по отношенію к Вишԋавѣ. Положеніе Брахмāԋа и Мук᷉йа-Прāԋы в тāратамьѣ как высших из џӣв и учителей-управителей џӣв в џагатѣ, «џагад-гуру» в прямом значеніи слова. Пол (мужской или женскій) как вѣчное свойство џӣвы. Троякое дѣленіе џӣв по их пригодности! Небездружность Знанія и Б᷉акти как сāд᷉анія мукти. Болѣе того, положеніе самого Мад᷉вы. Āчāрйа Мад᷉ва есть третій аватāра Мук᷉йа-Прāԋы3 — это не преданіе, не преувеличеніе вѣры, не опціональное приложеніе к ученію, но одна из основ татвавāда, принятіе которой есть важная часть принятія всей зримо-незримой дѣйствительности.
Безотносительность татвавāда
Сам зачин «щрӣман-мад᷉ва-матԑ» «согласно ученію Мад᷉вы», хотя и вѣрен по сути, придает сказанному оттѣнок относительности; для сторонняго слушателя выраженіе «ученіе Мад᷉вы» характеризует татвавāд, как толкованіе, данное Щрӣмад-Āчāрьей на основѣ своего личнаго āтменнаго опыта Вѣдам и рѣченіям Вйāсы в Б᷉āратāди-Правдах, что, возможно, и позволяет считать это ученіе в чем-то лучшим (проработанным, бескомпромиссным, самобытным и т.п.), нежели остальныя школы Вѣдāнта, однако не отмѣняет тѣ в качествѣ альтернативной интерпретаціи Вѣд, приводящей џӣвāтмана к каким-либо реальным и благим достиженіям. Но это не так.
Татвавāдъ — не „один из путей к Высшему“, не „разновидность вәᶥшԋавизма“, не „особый способ мышленія, позволяющій адаптировать свое сознаніе к неизбѣжности страданія и смерти“, не „религія южноиндійских брāхмаԋ“, не „реакція на засиліе монизма, парализующаго общественную активность своих адептов“, не „теистическая философія Мад᷉вāчāрьи, проиллюстрировавшаго свои положенія традиціонным для того времени литературным матеріалом в видѣ Вѣд и Пурāԋ“. „Особенности“ татвавāда — это нормальность для Вѣды, это естественность для идущаго к мукти мыслящаго существа, не считающаго свой разум ни верховным мѣрилом вещей, ни досадным бременем. Татвавāду учил и будет учить дԑв, рьшіев и людей Каждый Аватāра Вишԋава и каждый дԑва, рьши, чакравартӣ или человѣк, что был или будет уполномочен Всевышним Ӣщварой нести дающее Мукти вѣрное Знаніе. Татвавāдъ — неискаженное состояніе каждаго сата. Это религія, вѣра, образ мышленія, образ дѣйствія, образ устремленія, подход к выбору источников вѣрнаго знанія, образ толкованія щāстр и этическая система каждаго сата. Каждый сāтвичный џӣва в џагатѣ либо исповѣдует татвавāд, либо придет к нему в одной из слѣдующих жизней.
Пословное отраженіе смыслов
вишԋуː сарвоттамо‿ɐт᷉āк᷉ила-пада-гадитаː сарва-вԑдāб᷉ид᷉ейаː
щрӣ-нāт᷉аː сад-гуԋāбд᷉ир‿џџагад-удайа-лайāдй-ашԏа-карттā‿ɐнтарāтмā •
брахмāдйā учча-нӣчā хари-чараԋа-ратāː пањча-б᷉ԑдаː прапањчаː
сатйаː стрӣ-пуˑса-б᷉āваː сататам анапагā йогйатā ча сваб᷉āваː ••
Вишԋуː сарвоттамаː=сарва⁀уттамаː — Вишԋу Всевышній; превосходящій всѣх и все во всѣх отношеніях, в бесконечной степени; Единственный; не имѣющій Себѣ ни надстоящаго, ни равнаго, ни даже в отдѣльных качествах сравнимаго; как в Сарващāстрāрт᷉а-саӈграхѣ Щрӣмад-Āчāрьи, имя ‹Вишԋу›, стоящее первым, само по себѣ является благодатным вступленіем (маӈгалāчараԋіем): и молитвенным обращеніем, и объявленіем предмета даннаго труда (В Саӈграхѣ: «вишԋур‿ ԑва виџиџњāсйаː» как объясненіе перваго Брахма-сӯтра). Словами «вишԋуː сарвоттамаː» объявляется и ад᷉икāръ, требованіе к пригодности, которому обязан отвѣчать читающій Прамԑйа-нава-мāлику: не пріемлющій Всевышнесть Вишԋава, то есть авәᶥшԋава, не смѣет читать, изучать или повторять эти щлоки; «вишԋуː сарвоттамаː» отсѣкает любопытствующих нāстиков, сторонних сравнивателей, скептиков и хулителей. «Вишԋуː сарвоттамаː» задает самую основу сущаго, а значит и татвавāда; никакой пользы, ни в этой жизни, ни в слѣдующих, не получит от Прамԑй тот, кто захочет заимствовать или использовать любыя из них без принятія самаго перваго положенія.
ат᷉ā — слово, с котораго начинается Брахма-сӯтро: «оˑ ат᷉ā⁀ атаː⁀ брахма-џиџњāсā». Его смысл — маӈгаԉо-датность, благодатность. Сам Б᷉агавāн Вишԋу «маӈгалāнāˑ ча маӈгалам», «всего благого Всеблаго», потому постиженіе и объясненіе Его всепревосходств, всеотличій, слѣдующее далѣе, равно как и существующаго Его волей и Его мощью міроустройства, — то есть Прамԑй татвавāда — даст пригодному непреходящее маӈгалам.
ат᷉ā также означает продолженіе, послѣдованіе. В Брахма-сӯтрѣ смысл начальнаго «ат᷉ā» в том, что поиск Брахма-Знанія возможен только для обладающаго ад᷉икāром: „вслѣд“ за пріобретеніем ад᷉икāра. В Прамԑйа-нава-мāликѣ это значеніе также присутствует: щраваԋам, изученіе нижеизложенных Прамԑй, возможно и дозволено только для āстики, принявшаго Вишԋава как Сарвоттаму, а Вѣды с вѣдовыми Правдами как единственный источник достовѣрнаго знанія о Нем (как отсылка к Брахма-сӯтрѣ Бāдарāйаԋы, «ат᷉ā» представляет и общій подход Брахма-сӯтра: познаніе Брахмеԋи через установленіе единаго смысла Вѣд).
Просто услышать отдѣльное слово ат᷉ā — тоже маӈгалам, вѣдь это второе, вслѣд за Оӈкāром, слово, изошедшее из Вишԋава-Творца перед твореніем міра имен (нāма-прапањчам). Звук «А» есть Парабрахма, присущій в Рѣчи; Сарва-вāг-āтмā, Кто обеспечивает и ея бытіе и ея смыслоносныя свойства. ‹А› присутствует в любой рѣчи, ‹А› дѣлает возможной рѣчь, ‹А› является объясненіем любой рѣчь (о чем будет говорится в слѣдующем прамԑѣ), даже Оӈкāръ начинается с а-кāра (а-у-ма). ‹Т᷉а›, согласно Гаруԃа-пураԋу, есть Вишԋу, направляющій все Своим Присутствіем внутри. Прāԋа — внутренній направник и побудитель, Вишԋу — Прāԋа Прāԋы. Имя ‹Т᷉а› относится как к сотворенному Прāԋа-дԑватѣ, так и к Нāрāйаԋѣ, но в сочетаніи с именем Нāрāйаԋы ‹А› в словѣ ат᷉ā — только к Нāрāйаԋѣ.
ак᷉ила-пада-гадитаː — [Вишԋу Сарвоттама, ибо] каждое слово и каждый звук говорят о Нем; Он словесно донесен (гадита-) всеми (ак᷉ила-) словами. Как то, что пāдйатԑ „доходит“, „доносится“ (до слуха), слово «пада-» означает не только слово рѣчи, но и любой звук. Вишԋу является первичным и главным значеніем каждаго слова и каждаго звука: „всепроникновеніе“, являющееся одним из смыслов имени ‹Вишԋу›, относится не только к пространству и времени, но и к смысловому наполненію звука.
сарва-вԑдāб᷉ид᷉ԑйаː = сарва-вԑда⁀аб᷉ид᷉ԑйаː — [Вишԋу Сарвоттама, ибо] именно Ему посвящены всѣ Вѣды. Он аб᷉ид᷉ԑйаː (аб᷉и + √д᷉ā) — то, что названо, передано, прямым образом выражено в Вѣдѣ. «Всѣ Вѣды» или «Весь Вѣда» здѣсь относится к Щāстру, включающему в себя, согласно Сканда-пурāԋу, Рьг-, Йаџуː-, Сāма- и Ат᷉арва-Вѣды, Махāб᷉āратам, Пањчарāтрам, Мӯла-Рāмāйаԋам, а также ту словесность, что соотвѣтствует их содержанію, смыслу и является их распространеніем / продолженіем / объясненіем. В частности, по этому признаку к Щāстру относятся всѣ Пурāԋāни Вѣдавйāсы, Вāлмӣки-Рāмāйаԋам, всѣ смрьти, не противорѣчащія щрути. Как сказано в Хари-ваˑщѣ, «В Вѣдѣ, в Рāмāйаԋѣ, в Пурāԋѣ, в Б᷉āратѣ, в началѣ, концѣ и серединѣ — повсюду — воспѣт Вишԋу как главный их смысл».
щрӣ-нāт᷉аː — [Вишԋу Сарвоттама, ибо] Он нāт᷉аː, Господин и Хранитель Щрӣ, извѣстной также как Рамā, Лакшмӣ, Чит-Пракрьти. Щрӣ — Мать творенія, управительница всего чутнаго и всего коснаго, претворяющая себя в обители мокша, толикой своей мощи вершительница восьми, о которых говорится далѣе, надѣляющая вселенскими силами Брахмāԋа, Вāйава, Рудру и прочих дԑв, — такая Щрӣ сама молится Нāрāйаԋѣ, славит Нāрāйаԋу всѣми мантрами Вѣд, всецѣло зависит от Его воли и силы, получает собственное бесконечное могущество из толики Его благоволенія и осуществляет свое господство как подношеніе Ему.
сад-гуԋāбд᷉иː = сад-гуԋа⁀абд᷉иː — [Вишԋу Сарвоттама, ибо Он] океан (абд᷉иː), бескрайнее вмѣстилище благих качеств (гуԋа-), которыя сат — лишены любых изъянов, будь то изъян ограниченности, изъян неблагодатности (несчастьедатности для обладателя качеств), изъян невѣчности, изъян зависимости / несамодостаточности и т.д.
џагад-удайа-лайāдй-ашԏа-карттā = џагад-удайа-лайа⁀āди⁀ашԏа-карттā — [Вишԋу Сарвоттама, ибо] в восьми (ашԏа-) дѣйственностях, относящихся к «цагат», міру чутных и нечутных, а именно в 1) удайа твореніи, возникновеніи, 2) лайа рас-твореніи, прекращеніи существованія, 3) ст᷉ити обеспеченіи продолженности существованія (поддержаніи), 4) нийамана управленіи дѣйствіями, состояніями и взаимодѣйствіями, составляющими существованіе, 5) џњāна пріобретеніи и сохраненіи вѣрнаго Знанія, 6) аџњāна пріобретеніи и сохраненіи невѣжества и лжезнанія, 7) банд᷉а закабаленном состояніи в саˑсāрѣ и 8) мокша освобожденіи (3–8 обозначены здѣсь словом «-āди»), Он, Вишԋу — карттā, самоправный, самодостаточный и независимый Дѣятель, всѣ эти дѣйственности осуществляющій.
антарāтмā — [Вишԋу Сарвоттама, ибо Он есть] Āтмā в (антаː-) каждом тѣлѣ и в каждом āтманѣ, чутном существѣ, ощущающим себя как «я» хотя бы через удовольствіе и страданіе. Антарāтмā не только управляет жизнью и желаніем изнутри, дает знаніе, память, забвеніе — само бытіе џӣвы, как и самобытность каждаго бытія, отражает Тот из бесчисленных Сам-Образов Парамāтмана, Какой Тот являет в его сердцѣ. Для всѣх без исключенія и существованіе, и самобытность, и дѣятельность, тѣлесная, внутренняя и самостная, и воспріятіе — отраженіе того, Каков есть для Них Вишԋу Антарāтмā и какими Своими дѣйствіями Он приводит их в дѣйствіе.
Послѣ изложенія Вишԋу-татва и, попутно, Щрӣ-татва Āчāрйа излагают татво Вишԋу-паршадов: дԑв, составляющих ближній круг Вишԋава:
брахмāдйāː = брахмā⁀āдйāː — всѣ дԑвы, начиная с Брахмāԋа, Чатурмук᷉и, …
… учча-нӣчāː — не равны друг другу: кто-то из них выше (учча-), кто-то ниже (нӣча-) в тāратамьѣ (вышествѣ, богоначаліи). Такое взаимное положеніе — не только іерархія уполномоченных в џагатѣ, но и вѣчный порядок, опредѣляемый качествами џӣв, прежде всего величиной их џњāна-б᷉актӣ. Брахмā стоит близ вершины этого богоначалія, выше него только Щрӣ и Вишԋу, наравнѣ с ним Мук᷉йа-Прāԋа, Вāйу, который займет его мѣсто в слѣдующем твореніи; Вāйу вѣдает внутренним міром каждаго џӣвы — от соединенія и разъединенія џӣвы и его очередного тѣла до того, как представлен, чѣм представляется и как сказывается внѣшній мір в манасѣ џӣвы; Брахмā вѣдает внѣшним міром, порядком и состояніем вселенной; когда Щāстро говорит о Прāԋѣ без уточнительных оговорок, рѣчь идет равно о Прāԋѣ и Брахмāԋѣ; когда Щāстро говорит о Брахмāԋѣ, рѣчь идет равно о Брахмāԋѣ и Прāԋѣ;
… хари-чараԋа-ратāː — [всѣ дԑвы] в сути своей исполнены любви (ратиː) к Стопам Харая и не имѣет в своей вѣчной самости никакого иного к Нему чувства или отношенія. Аб᷉акта Вишԋава не может обладать никакой дѣйствительной властьюв џагатѣ; могущество дԑв есть свидѣтельство того, что они превыше всѣх остальных любезны (прийāː) Вишԋавѣ, Чья Любовь распространяется только на любящих Его, в чистом Знаніи Его Величества и Всевладычества (мāхāтмйа-џњāна-пӯрвакам). Чѣм выше у дԑва-џӣвы самостная Любовь-в-Знаніи, тѣм выше его положеніи в управленіи міром чутных и нечутных, тѣм ближе к Вишԋавѣ и его вѣчное положеніе в мукти.
пањча-б᷉ԑдаː прапањчаː — прапањчаː, мірозданіе, надлежит понимать как „пяти-б᷉ԑдовое“, „пяти-отличное“ по своей сути. Пять (пањча) вѣчных и непреодолимых различій (б᷉ԑда-) являются постоянным и неизмѣнным свойством прапањча — это различія между Ӣщварой и любым џӣвой (чутностью), между Ӣщварой и косным (џаԃа: матеріей, Вѣдой, временем и т.д.), между џӣвой и косным, между џӣвой и џӣвой и между косным и косным;
пањча-б᷉ԑдаː прапањчаː сатйаː — прапањчаː, равно как и пять различій, составляющих суть его устройства, истинен и немним: сущее в его видимой (доступной воспріятію и подтверждаемой через воздѣйствіе) и невидимой (недосягаемой для тѣлеснаго воспріятія, как человѣческаго, так и сверхчеловѣческаго, но познаваемой через слово Щāстра) части не является иллюзіей, которую можно разсѣять личным усиліем или с чьей-то мистической помощью. Мір не „в нашем сознаніи“; мы воспринимаем, пусть частично и порой искаженно, реальный мір, сотворенный и поддерживаемый Ӣщварой, и уничтоженіе этой реальности — исключительно в Его волѣ. То же относится и к нерушимой „мѣстности“ пребыванія свободных џӣв. Она не является плодом воображенія или галлюцинаціей рьшіев, временным удобным для визуализаціи стимулом для духовной практики или отрѣченія. Достиженіе области мукти реально для пригодных, и пяти-отличность остается ея отъемлемым свойством. Пять отличій отличают реальность в любой момент времени: не существует мѣста, условій или времени, гдѣ или когда исчезнет различіе между џӣвой и Ӣщварой, косным веществом и Ӣщварой или матерія обретет сознаніе.
сатйаː стрӣ-пуˑса-б᷉āваː сататам — женскость (стрӣ-б᷉āваː) и мужескость (пуˑса-б᷉āваː) являются истинными свойствами џӣвы: пол является вѣчным свойством каждаго џӣвы, а не свойством исключительно тѣла или манаса, то есть временным, преходящим состояніем. Џӣва может быть либо женскаго, либо мужского пола; когда џӣва находится в саˑсāрѣ, его пол, за нѣкоторыми исключеніями, проявляет себя в полѣ плотскаго тѣла. Пол џӣвы вѣчен и неизмѣнен (сататам — „всегда“), может быть либо женским, либо мужским и не исчезает в мукти, о чем свидѣтельствует и щрути («рамамāԋаː стрӣб᷉ир‿ вā йāнәᶥр‿ вā»), и Пӯрāԋо («видйотамāнаː прамадоттамāб᷉иː са-видйуд-аб᷉рāвалиб᷉ир‿ йат᷉ā наб᷉аː»).
сататам анапагā йогйатā ча сваб᷉āваː — пригодность џӣвы (йогйатā), о трех видах которой рѣчь будет идти далѣе, непреходяща (анапагā), то есть неизмѣнима: неисправима и неухудшима, никогда и ни при каких условіях (сататам); эта пригодность и является собственно џӣвой, самостью (сваб᷉āваː), опредѣляющим сущностным свойством. Кто к какому вѣчному достиженію имѣет пригодность, тот таков и есть.
џӣвāс‿ трәᶥгуԋйа-б᷉āџаː парама-гати-йуџо нитйа-бадд᷉āс‿ тамо-гāː
сатводрԑкāт ту мокшԑ ниџа-сук᷉а-нийатиː сāд᷉анаˑ џњāна-б᷉актӣ •
ишԏаˑ дәᶥваˑ мукундаː парама-гурур‿асәᵞ мāрутир‿ммадд᷉ва-нāмā
вищваˑ тāб᷉йāм уб᷉āб᷉йāˑ нийамитам ак᷉илаˑ чԑтй‿ айаˑ татвавāдаː ••
џӣвāс‿ трәᶥгуԋйа-б᷉āџаː = џӣвāː⁀ трәᶥгуԋйа-б᷉āџаː — всѣ џӣвы предопредѣлены в трехгуԋԋости (трәᶥгуԋйам): путь и окончательное назначеніе каждаго џӣвы опредѣляется качеством его пригодности, каковое может быть либо сāтвичным, либо рāџасным, либо тāмасным. Иными словами, џӣвы бывают сāтвичными, рāџасными или тāмасными, и это опредѣляет их временныя и вѣчное состоянія. Б᷉āгаː или б᷉āгйам — „удѣл“, „достояніе“ (в случаѣ с џӣвой не пріобретенное или унаслѣдованное, но безначально-самобытное); -б᷉āк в составных словах (мн.ч. -б᷉āџаː, √б᷉уџ) — тот, чѣй путь и чьи достиженія опредѣлены его свойствами-достояніями, описываемыми в категоріях троякой качественности. В этом значеніи слово «гуԋаː» относится не к качествам тварнаго міра или вліянію матеріи на џӣву, но к качеству самого џӣвы, направленности его устремленій.
Однако то, какія именно проявленія внѣшняго міра будет потреблять (б᷉аџати) тот или иной џӣва, опредѣляется собственным качеством џӣвы, силой этого качества и степенью его раскрытія в тот или иной момент. Потому «џӣвāс‿ трәᶥгуԋйа-б᷉āџаː», џӣвы потребляют трехгуԋԋость џагата («б᷉āк» — „потребитель“), каждый в своем подвижном соотношеніи трех гуԋ, обусловленным как самобытностью потребителя, так и тѣм, на каком шагѣ своего пути к окончательному самовыявленію он находится. Сатва-гуԋъ способствует возвышенію и освобожденію сāтвичных џӣв и естественно притягателен для них, тамо-гуԋъ любезен для тāмасных џӣв и способствует их постепенному паденію в вѣчное страданіе, раџо-гуԋъ удерживает рāџасных в состояніи сомненія и преходящих устремленій.
џӣвāс‿ трәᶥгуԋйа-б᷉āџаː — потребленіе трехгуԋԋости неизбѣжно для всѣх џӣв, всѣ они «трәᶥгуԋйа-б᷉āџаː», всѣ проходят, прошли или пройдут через саˑсāръ с его рожденіями и смертями, нѣт џӣв, свободных безначально — в этом отличіе џӣв от Щрӣ.
парама-гати-йуџаː — одни џӣвы, сāтвичные, „обладают“ высшим назначеніем («парама-гати-»): они пригодны к достиженію мукти, также называемой мокшем, и этого назначенія они достигнут неизбѣжно, в опредѣленный их пригодностью час, если не достигли его уже. -йук (мн.ч. -йуџаː) в составных словах означает „обладающаго“, „надѣленнаго“, „того, кому что-либо свойственно“ (√йуџ). -йук — это также йогӣ, владѣющій йогом, средством достиженія парама-гати.
нитйа-бадд᷉āː — другіе џӣвы, рāџасные, вѣчно связаны (-бадд᷉āː) в саˑсāрѣ; они вѣчно покрыты невѣденіем, их пригодность не позволяет им ни достичь мукти, ни даже стремиться к мукти в вѣрном пониманіи этой цѣли, не позволяет она им и пасть в ад вѣчнаго страданія; они будут перерождаться в бренных тѣлах из творенія в твореніе.
тамо-гāː = тамас⁀гāː — третьи џӣвы, тāмасные, в концѣ своего пути приходят в та́мо, или анд᷉а-та́мо, окончательную и безспасительную тьму лжезнанія и страданія. Как и в случаѣ с двумя другими видами џӣв, это назначеніе опредѣляется их самостной безначальной пригодностью, а не ошибочным выбором в той или иной жизни; их ошибки, грѣхи, преступленія суть проступаніе их естества, а не случайность или стеченіе враждебных обстоятельств. Пригодность к тамасу означает сущностную непригодность ни к мукти, ни к повторному обращенію в саˑсāрѣ. -гаː (мн.ч. -гāː, √гам) в составных словах — „приходящій“, „достигающій“ или „идущій“ (как, чѣм или куда).
сатводрԑкāт ту = сатва⁀удрԑкāт ту — вслѣдствіе преобладанія (удрԑка-) сатва; для сāтвичнаго џӣвы в саˑсāрѣ неизбѣжно принятіе не только относящихся к сатва-гуԋу проявленій внѣшняго и внутренняго міра, но и раџа-гуԋы с тама-гуԋом. Однако для сāтвичнаго по своей пригодности џӣвы сатва-гуԋъ в его жизни будет стремиться к преобладанію над другими двумя. Сатва-гуԋъ связан с вѣрным Знаніем, способствует его обретенію, устраняет препоны на пути к свѣту. Путь преобладанія сатва приводит к торжеству собственнаго сатва, собственной сāтвичности, непорочности џӣвы, побѣдѣ («удрԑка-», возобладаніем) над противоестественными вліяніями раџаса и тамаса. «Ту» здѣсь указывает на то, что только этот путь ведет к мокшу; погруженіе в тамо-гуԋъ или реализація мірских амбицій не дают высшей награды: только сатво в видѣ исполненія свад᷉арма, в видѣ стяжанія внутренней и внѣшней чистоты, в видѣ избѣжанія хиˑсы и других злодѣяній, злословій, зломыслій, в видѣ постиженія смысла Сад-Āгам (сат-, т.е. беспорочных в своем представленіи сущаго щāстр) может привести познателя к высшему, беспримѣсному сатву — прямому Знанію Всевышняго, которое единственное является йогом, средством достиженія мокша. Окончательная побѣда самостнаго сатва над тамасом и раџасом как противоестественными покровами сāтвичнаго џӣвы …
мокшԑ — … происходит в мокшѣ, гдѣ …
ниџа-сук᷉а-нийатиː — … собственное («ниџа-») счастье («сук᷉а-»), то есть та радость, опытом которой и является џӣва, переживается постоянно и бесконечно во времени, не исчезая ни на мгновеніе и без единой примѣси не-счастья: как закон, ненарушимое правило («-нийатиː») свободнаго существованія.
сāд᷉анаˑ џњāна-б᷉актӣ — путем к этому достиженію, сāд᷉аніем, направленіем желаній и усилій, отвѣчающим данной цѣли, являются џњāнам и б᷉актиː, зрячее (непосредственно, āтменным, собственным воспріятіем џӣвы) Знаніе Вишԋава, оно же дарщанам или дрьшԏиː, „увидѣніе“ — откровеніе Его Образа, тождественнаго Его Качествам, и Любовь к предмету этого Знанія. «Џњāна-б᷉актӣ» здѣсь одно слово (составное: двандва-самāсаː) в двойственном числѣ, что показывает нераздѣльность Знанія и Б᷉акти: они невозможны друг без друга, возрастаніе одного всегда усиливает другого, пока они не достигнут полнаго для даннаго џӣвы выраженія в мокшѣ.
ишԏаˑ дәᶥваˑ мукундаː — Вишԋу, Мукунда, есть Тот, к Кому обращена эта Б᷉акти, и Тот, Кто является предметом этого Знанія. Ишԏам есть цѣль устремленій, чаемое исполненіе желаній (√иш → „желать“) и Воспріемник поклоненія, от Чьей милости зависит исполненіе желаннаго (√йаџ → „приносить в жертву“). Среди всѣх дԑв, всѣх высших сил, властных над человѣком и природой, Мукунда — дәᶥвам, средоточіе всей дԑвности: всей власти, всей красоты, всего свѣта и просвѣтленія, свободно, непринужденно раздающій полномочія и достоинства своим ближним — дԑвам. Имя «мукундаː» говорит о Его исключительном, ни с кѣм не раздѣленном, никому иному не присущем Качествѣ Всепревосходства: Он Даятель («-даː») мукти («мукум»). Тѣм самым показано, что даровать мукти волен Один лишь Вишԋу — ни сами по себѣ Лакшмӣ, Брахмā, Щива, дѣйствующіе как Его орудія, ни иной отдѣльно взятый џӣва не имѣют ни воли, ни могущества освобождать пригодных к мукти џӣв; лишь Тот, Знаніе Кого и Любовь к Кому являются и путем к мукти, и ея вѣчным содержаніем.
парама-гурур‿ асәᵞ мāрутир‿ммадд᷉ва-нāмā = парама-гуруː⁀ асәᵞ мāрутиː⁀ мадд᷉ва-нāмā — Парама-гуру, высшій гуру: учитель учителей и учитель в учителях, кто дѣлает учителя учителем в каждый момент времени — сей (асәᵞ, здѣсь в значеніи „знаменитый“, „прославленный в Вѣдѣ“) Мāрути: Вāйу, Мук᷉йа-Прāԋа, слѣдующій Брахмā, нисходившій в аватāрах Ханӯманта и Б᷉ӣмы, и, в третій раз, мад᷉ва-нāмā, именуемый ‹Мад᷉ва›. Мāрутиː — имя Ханӯманта и имя Б᷉ӣмы, „сын Марута“, сын Вāйу-дԑваты (который рождался на Б᷉ӯми как собственный сын от Ањџаны и от Кунти), имя ‹Мāрути› является также именем мӯла-рӯпа, постоянной бытности Вāйу-дԑваты: со словом «марут» (обозначающим дԑв-управителей жизнедѣятельности, воздуха, различных составляющих познанія и т.д.) оно соотносится так же, как «дәᶥвам» соотносится с «дԑваː»: Мāрути есть управитель всѣх марутов, обладатель и источник их совокупной власти; Мāрути завѣдует собственно џӣвой и его путем: движеніе џӣвы в тѣло и из тѣла и опыт, получаемый џӣвой в тѣлѣ, являются основой и жизни, и смерти, и направленія цѣпи перерожденій. И опыт, и его осмысленіе, и вытекающій из них опыт настоящей или слѣдующих жизней зависят от приобщенности или чуждости Знанію, сильнѣйшим и наичистѣйшим Наставником и Послѣдователем котораго явил себя Вāйу в Ханӯматѣ, Б᷉ӣмѣ и Мад᷉вѣ. Приходит же это знаніе татвавāда только от тѣх, кого Мāрути одѣлил пониманіем и даром учительствовать, воспламенять пониманіе в других — тот свѣт и принятіе, что даются или отнимаются тѣм же Прāԋой, управителем познательной способности џӣвы.
ак᷉илаˑ вищваˑ тāб᷉йāм уб᷉āб᷉йāˑ нийамитаˑ ча — И, наконец (ча), весь (ак᷉илам) мір, вищвам управляется (нийамитам) ими двоими (тāб᷉йāм уб᷉āб᷉йāм) — Мукундой и Мāрутаем. Поскольку высшій из џӣв, Вāйу, есть часть вищвам, міра чутных и нечутных, то Вāйу правит этим міром в подчиненіи Нāрāйаԋѣ, Мукундѣ, своему Владыкѣ. Нѣт ничего, никого и ни единаго закона во вселенной, как видимой, так и не видимой для человѣка, что хотя бы отчасти или на мгновеніе находилось в своей волѣ, в собственной власти или во власти кого-либо или чего-либо иного, нежели Прāԋа и Его Господь Нāрāйаԋа, и нѣт ничего и никого в мірѣ џӣв и матеріи, что подчинялось бы Нāрāйаԋѣ, но не Прāԋѣ. Нѣт свободной воли — ни безграничной, ни ограниченной, ни данной — есть сваб᷉āвъ, он же самость, представляющій собой пригодность-йогйату, и есть выявленіе этой самости в саˑсāрѣ, которым правит Прāԋа, направляемый всевременным Всевѣдѣніем Нāрāйаԋы, осиленный Его Мощью.
итй‿ айаˑ татвавāдаː = ити⁀ айаˑ татвавāдаː — перечисленное есть татвавāдъ. Ити закрывает перечисленіе, айам — „сей“, представленный здѣсь для изученія и принятія имѣющими ад᷉икāръ пытливцами Вишԋу-Знанія.
-
Мад᷉ва-виџайаː 1.8 ↩︎
-
см. Прамԑйа-ратнāвалиː Баладԑвы и его щлок «щрӣ-мад᷉ваː прāха…», повторяющій тѣ же девять прамԑй и утверждающій, что именно им и учит «хариː крьшԋа-чәᶥтанйа-чандраː». Позже к такому же перетолкованію этих прамԑй прибѣгал и Кԑдаранāт᷉а Датта (Б᷉активинода). ↩︎
-
Другими словами, Мад᷉ва есть сам Мук᷉йа-Прāԋа, или Вāйу-дԑватā, низошедшій (примѣчаніе для тѣх, кто привык оперировать поп-культурными значеніями слова «аватāра»). ↩︎
Комментариев нет:
Отправить комментарий