Суть философіи Мадхвы: татвавāдъ̤

Баннанџе Говиндāчāрйа

из книги «Āчāрйа Мадхва. Бадуку — бараха (Жизнь — труды)»

Мысль Āчāрйи Мадхвы послужила поворотным моментом в индійской философской традиціи. Это направленіе в древних трудах удостоилось названія „татвавāда“ (провѣдесловія).¹ Позже, когда классификація вѣдовых школ стала подчиняться антифилософской тенденціи, подчеркивающей исключительно конфликтные отношенія разных школ в терминах „дваіта“, „адваіта“ и т.п., школа Мадхвы стала называться „дваіта-матам“, или „дуалистическим ученіем“. Однако данное обозначеніе не находит достаточнаго обоснованія в подлинной вѣдовой традиціи. ²

В философской системѣ Āчāрйи реальность подраздѣляется на двѣ важнѣйших категоріи, два татва, или двѣ провѣди: сватантра-татво и асватантра-татво; реальность Самовластная и реальность зависимая. Бог, творец вселенной, является Самовластной реальностью; вселенная, Им созданная — подчиненной и зависимой.

Господь Нāрāйан̣а — единственный Верховный Самовластный Всебог. Всѣ вѣднія хвалы славят Его Одного различными эпитетами, описаніями Его достоинств, такими как Агни, Индра и Варун̣а. Таким образом, суть, лежащая в основѣ Вѣдов и повѣданій — отнюдь не многобожіе. Посланіе Вѣда: эко дэвах̤, „Бог Один“ .

Всѣ имена являются Его эпитетами; Сам Бог — бескрайній океан превосходных качеств. Потому, чтобы призвать Бога, подходит любое имя. Любое имя означает Одного Единственнаго Бога. Не только вѣднія слова, не только сам̇скрьтскія имена — любое слово любого языка в любой части свѣта будет означать Его Одного. Нѣт в языках міра ни звука, ни слова, которое по сути не было бы именем Бога.

Бог один, божеств много. Эти божества не являются Богом; это души, занимающія высокое положеніе благодаря своей сиддхи, совершенству богопознанія. Такія совершенныя души могут выступать как гуру, направляющіе путь џӣв-сāдхаков — душ, только стремящихся к совершенству.

Бог есть Бимба — „Раз“, первообраз; џӣвы-души — его пратибимбы, от-раженія. Отраженіе всегда зависимо от первообраза, оно не может достичь с ним тождества. У одного Раза может быть множество отражений. Џӣв множество, но каждый из них обладает своей уникальной индивидуальностью. Сколько душ, столько и особенностей! Однако всѣ џӣвы в этой градаціи неповторимых существ связаны между собой единой нитью подобія Богу по свойству знанія.

Как и души, неживыя сущности, составляющія номенклатуру творенія, неисчислимы. Так џӣва оказывается посреди тріады Бога, души и неживой матеріи, и если тяготеет к одной сторонѣ, то впутывается в силки сам̇сāра, если же тяготеет к другой, то обретает свободу.

Здѣсь важно замѣтить слѣдующее: мукти̤, или освобожденіе, не означает прекращенія существованія міра как такового. Мукти̤ не подразумевает исчезновенія міра, который якобы казался реальным. Мір продолжает существовать даже после избавленія џӣвы из него, но путы его спадают. До того душа не сознавала силы своего самосознанія, не вѣдала о своем Первообразѣ (Богѣ), и, в тщетном поискѣ своего истока, лишь служила орудіем в руках матеріальной природы . Но теперь, в состояніи свободы, она побѣдила свою преходящую природу сознаніем Бога, первообраза и первопричины вселенной.

Преходящій мір пятилик: пять элементов, пять вещностей, пять оболочек, пять органов чувств и т.д. Поэтому его называют „пра-пањчем“, „совершенным пятериком“. Провѣдь жизни-прāн̣ы внутри этого пятерика также представляет собой пятисложное существо: Прāн̣а, Апāна, Вйāна, Удāна и Самāна. Болѣе того, прāн̣ом извѣчно управляет Бог, принявшій пять статей: Анируддхи, Прадйумны, Саӈкаршан̣ы, Вāсудевы и Нāрāйан̣ы.

Также мы можем прослѣдить в мірѣ пятисложную отличность: отличіе одной косной (џад̣а) сущности от другой косной сущности; отличіе коснаго от џӣвы; отличіе коснаго от Бога; отличіе одного џӣвы от другого џӣвы; отличіе џӣвы от Бога. Эти отличія не временны, не условны; они являются непреложными естественными свойствами всего сущаго. Таков закон бытія: один не равняется двум, два не равняется одному.

* * *

Āчāрйа привел в согласіе и цѣлостность нѣсколько бытовавших к тому времени взаимопротиворѣчащих представленій о Богѣ, преданности (бхакти) и вселенной. Упомянем самыя важныя из них:

Бог обладает и не обладает образом, обладает и не обладает качествами. У Него есть образ, поскольку у Него есть тело знанія и блаженства. У Него нѣт образа, потому что у Него нѣт тела, досягаемаго нашим ограниченным мышленіем. У Него есть качества, поскольку Он обладает всѣми благостями, всѣми достоинствами во всей полнотѣ. Он бескачественен, поскольку свободен от любых матеріальных опредѣленій. С правильной точки зренія понятно, что всѣ виды высказываній передают различные стороны единой истины. Вѣды и повѣданія не открывают своих тайн тому, кто лишен подобнаго симфоническаго ви́денія.

Мір — не иллюзія, вызванная магом. Мір истинен в своей основѣ. Но с другой стороны он неистинен. „Неистинен“ здѣсь не значит „ложен“, „неистинен“ значит „зависим“. Его истинность обусловлена Богом, слѣдовательно, он не истинен сам по себѣ.

Так же далеко от правды утвержденіе о том, что вѣдовая религія страдает идолопоклонничеством. Послѣдователи Вѣдов не поклоняются идолам или иконам, они поклоняются только Богу, котораго символизируют изображенія. Развѣ вездѣ-сущій Бог не присутствует в идолѣ?

* * *

Другим значительным вкладом провѣдесловія Āчāрйи являются вйакти-вищишт̣а-вāдах̤, ученіе об уникальной индивидуальности каждой души, и свабхāва-вāдах̤, ученіе о неизмѣнной самобытности џӣв. Вот суть этих положеній вкратцѣ:

Не существует одинаковых предметов. Не существует одинаковых существ. Самобытность одного человѣка не знает повтореній в других. В основѣ всякой личности находится уникальная индивидуальность. Цѣлью человѣческой жизни является всестороннее и полное развитіе этой неповторимой самости. Человѣческая жизнь в путах (сам̇сāрѣ) есть ни что иное как урок, помогающій индивидуальной душѣ достичь совершеннаго развитія собственной самости в полной зависимости от Бога. Мукти̤, или освобожденіе, есть состояніе совершенства наслажденія блаженством своей самости.

Достиженія каждаго соразмѣрны его усиліям. Наше развитіе состоит в соотвѣтствованіи нашей индивидуальности. Океан полон, и полон пруд, и даже кувшины могут быть полны до краев. Но эти полноты не тождествены друг другу. Объем разнится, как разнятся и размѣры. Во всем возможна полнота, но полнота разной степени.

В твореніи нѣт двух одинаковых вѣщей.³ Не идентичны даже два листа одного дерева. Поэтому идея о том, что в конечном итогѣ все становится одним, — не болѣе, чѣм пустышка под сахарной глазурью. Эта мысль противорѣчит Вѣдам. Она идет вразрѣз с самими законами мірозданія.

Развитіе самости происходит в строгом соотвѣтствіи с ея внутренней самобытностью. Внешнія воздѣйствія лишь помогают выявить то, что уже укоренено внутри. Внутренняя самобытность џӣвы — это его вольница, его естественная жизнь. Это внутреннія черты, искони опредѣляющія џӣву. Их не измѣнить никакими усиліями. Сāттвика, или чистосердечная душа никогда не превратится в тāмасу, злонамѣренную. Тāмаса никогда не обернется сāттвиком. Достиженіе совершенства есть не болѣе и не мѣнѣе чѣм полное выявленіе своей уникальной самости.

Концепція чāтурварн̣ія, „четырех красок“ Гӣты подтверждает это положеніе. „Четыре цвѣта“ Гӣты в корнѣ разнятся с господствующей ныне идеей „четырех каст“. Гӣтā говорит исключительно о сущностной природѣ, индивидуальной самобытности џӣвы. Требуется обнаружить подлинный цвѣт души. Таков правильный общественный уклад. В таком общественном укладѣ сын обслуги (щӯдры) может стать бескорыстным мыслителем (брāхман̣ом). И напротив, даже сын брāхман̣а может оказаться щӯдрой. Вѣдь варн̣ъ̤, цвѣт, не передается по наслѣдству: он глубоко индивидуален, его опредѣляет сущностная, собственная самобытность. ⁴

За пятнадцатью стенами — именем-репутаціей, собственностью, мышленіем, рѣчью, дѣйствіем, силой, пищей, умом, органами чувств, землей, водой, огнем, воздухом, пространством и вѣрой — скрыта џӣва-душа, шестнадцатая доля. Когда пятнадцать неживых стен разбиты, душа узнает о себѣ. Это называется самоосознаніем („āтмā-сакшаткāръ̤“). Для достигшаго самоосознанія путь к Богоосознанію („Парамāтмā-сакшаткāру“) прост⁵. Сперва осознаніе принципа „я“. Затем осознаніе принципа „Он“. В этом состоит тайна осознанія „Соɐхам“, Абсолютной Истины. Не сознающій своего настоящаго „я“ или принимающій самоосознаніе за высшее осознаніе не сможет продвинуться на пути осознанія Бога.

***

Только тому, кто знает Бога, доступна тайна вселенной. Путь научнаго изслѣдованія не может привести к полному познанію міра. Необходимо познаніе Всевышняго. Только через знаніе о корнѣ можно получить достаточное представленіе о древѣ. Таков настоящій путь знанія, џњāна-йогъ̤. Реальность, соединяющая, словно нить, душу с Богом, зовется Прāн̣а-татвом, „реальностью побуждающей“. Именно эта провѣдь ведет всѣх џӣв, и потому зовется „џӣвоттама-татвом“, „провѣдью совершенной џӣвости“. Эта высокая реальность, говорит о себѣ Āчāрйа, частью своей низошла в человѣческом образѣ Мадхвы, чтобы явственно изложить высшую истину.

Путь џњāна-йога, верховнаго знанія, отнюдь не противоположен кармени, дѣйствію. Дихотомія пути дѣйствія для невѣжд и пути знанія для посвященных абсурдна. Знаніе без дѣйствія сводится к бесплодному интеллектуальному упражненію. Дѣйствіе без знанія — не болѣе, чѣм слѣпая традиція. Знаніе необходимо, как необходимо и осознанное дѣйствіе. Равно важно и пониманіе бесконечной славы Бога. Пониманіе величества Бога необходимо вызывает бхакти̤ — преданную любовь к Нему. Мір также заслуживает того, чтобы в нем жить, вѣдь это удивительное твореніе — Его забава (лӣлā).⁶ Отрицаніе міра равноцѣнно отрицанію безграничнаго величества Бога. Нам слѣдует посвятить себя своему долгу в таком умонастроеніи: „Всѣ мы подданные в царствѣ Бога; помогать тѣм, кто в нуждѣ, — наша подать нашему Владыкѣ Бхагавāну“.⁷ Такое цѣлостное сочетаніе путей знанія, дѣйствія и преданности составляет совершенное направленіе человѣческой жизни.

***

Для развитія знанія недостаточно физическаго зренія. Необходимо, чтобы открылось внутреннее око; необходимо обратить свой взор внутрь. Для этого есть только два пути: непосредственный опыт и слова мудрости, завѣщанныя нам провидцами Вѣда. Их слово, как факел, освѣщает нам путь. В его свѣтѣ мы пройдем этим путем и найдем Истину. Поэтому совпаденіе слова Вѣды и нашего непосредственнаго опыта служит высошайшим критеріем вѣрности наших убѣжденій. Чтобы придти к нему, предписана практика непрерывнаго слушанія, размышленія и вницанія.

Непріемлемо даже духовное утвержденіе, если оно противорѣчит моей совѣсти. Пробужденная совѣсть сможет открыть для себя неразрывную цѣлостность, лежащую в основѣ всѣх вѣдних утвержденій. Брахма-сӯтра, Бхāрато, Пањчарāтро, Пурāн̣а были созданы, чтобы показать непрерывность единаго смысла в Вѣдах. Эти данности — главные источники знанія. Слова смрьтей (нравственных законов), авторами которых являются Ману и другіе мудрецы, пріемлемы как достовѣрные источники, только если согласуются с сущностным смыслом Вѣда. Они не могут служить высшими авторитетами.

Помимо воспріятія и вѣдняго слова еще одним инструментом полученія вѣрнаго знанія служит логика. При этом логическое сужденіе не является самостоятельным инструментом. По этой причинѣ о нем говорят как о всего лишь „ану-мāніи“, то есть инструментѣ, дополняющем два остальных: воспріятіе и вѣднее слово. Важно отмѣтить, что в вопросах, выходящих за предѣлы чувственнаго воспріятія, отдѣльно взятыми логикой или умозкалюченіями невозможно установить ничего опредѣленнаго. Вѣдь с помощью логики можно доказать все, что угодно. Тѣ, кто не сознает этого, не смогут придти ни к какому дѣйствительному выводу на основаніи одних только логических заключеній .

Поэтому нѣт смысла предаваться логическим сужденіям в том, что касается сверх-чувственной области, и, в особенности, в том, что касается Бога. Смысл есть только в преданіи себя Богу. Необходимо вручить себя голосу одаренных высоким опытом боговѣдцев, вѣдовидцев, — вручить себя слову Вѣда. Надо познавать через вѣднія слова, познав, испытывать знаніе, испытав — увидѣть, увидѣв — погрузиться в увиденное, погрузившись всецѣло — достичь искомаго.

Для этого и необходимо предать себя во власть Бога; знать через преданіе; познав, предаться вновь. Пребывающій в таком сознаніи обладает ключом к радости. Таково, в общем и цѣлом, ученіе Āчāрйи:

कुरु भुङ्क्ष्व च कर्म निजं नियतं
हरिपादविनम्रधिया सततम् ।
हरिरेव परो हरिरेव गुरुः
हरिरेव जगत्पितृमातृगतिः ॥

Куру бхуӈкшва ча карма ниџам̇ нийатам̇
хари-пāда-винамра-дхийā сататам ;
харир эва паро харир эва гурух̤
харир эва џагат-питрь-мāтрь-гатих̤ .

Плату за прошлое — карма свое — принимай,
Долг в настоящем — карма свое — совершай,
Разум склоняя всегда к Хари-слова стопам:
Защитник — Хари̤, учитель — Хари̤,
Отец и мать міру — только Хари̤,
Полнота и вершина пути —
Хари̤

तदलं बहुलोकविचिन्तनया
प्रवणं कुरु मानसमीशपदे ॥

Тад алам̇ баху-лока-вичинтанайā
праван̣ам̇ куру мāнасам ӣща-паде .

Довольно вдумываться в мір — К стопам Господа прильни умом

---

1. „Татвавāдом“ сиддхāнтъ̤ Āчāрйи называет в своей Йукти-малликѣ Щрӣ-Вāдирāџа: паре ча татва-вāдеɐсмин гарӣйаси бхаро мама. Примѣчательно, что бенгальскіе комментаторы Бхāгавата из числа послѣдователей Чаітанйи также упоминают Мадхвāчāрйу как учителя татвавāда. [Слово „татвам“ отличается от слова „таттвам“, образованнаго добавленіем абстрагирующаго суффикса тва к мѣстоимѣнію тат — „то“. „Таттвам“ можно перевести как „тойность“ или „thatness“ на англійском, т.е. совокупность свойств любого предмѣта, в то время как „татвам“ состоит из „вам“ = знаніе и „тат“ от дхāту √тан в значеніи распространенія, простиранія, досяженія. Тѣм самым „татвам“ — это то, на что распростраяется знаніе; предмет познанія (прамити-вишайах̤); реальность, как значеніе слова или предмет рѣчи, вѣщь (падāртхах̤), то есть реальность как нѣчто принципіально познаваемое. Может встречаться написаніе слова „татвам“ в этом же значеніи как „таттвам“, однако в древнѣйших рукописях работ Мадхвы написаніе именно таково: तत्वम् (татвам). Древне-русское слово „вѣдь“ имѣет значеніе „знанія, свѣденія“, с добавленіем приставки „про-“ оно, по нашему мненію, наиболѣе близко передает понятіе „татвам“ на русском языкѣ. —прим. пер.] ↩

2. Слова „адваітам“ и „дваітам“ несут в себѣ не только значенія абхеда и бхеда (тождественности и отличія), но и коннотации йатхāртха-џњāнія и айатхāртха-џњāнія (знанія достовѣрнаго и недостовѣрнаго). Тѣм самым употребленіе слова „дваітам“ может быть дезоріентирущим. ↩

3. भिन्नाश्च भिन्नधर्माश्च पदार्था निखिला अपि । (Анувйāкхйāна 2.2.6): „Всѣ вѣщи различны и различны их свойства“. ↩

4. स्वाभाविको ब्रह्मणादिः शमाद्यैरेव भिद्यते । योनिभेदकृतो भेदो ज्ञेय औपधिकस्त्वयम् ॥ (Гӣтā-тāтпарйа-нирн̣айах̤ 4.13): „В основѣ естественнаго дѣленія на четыре варн̣а лежат щамъ (невозмутимость чувств) и прочія признаки. Дѣленіе, основанное на происхожденіи, должно пониматься как исключительно условное“. ↩

5. सम्यक् समाहितानां तु प्राप्तानां षोडशां कलाम् । अपरोक्षदृशां क्वापि तुरीयं दृश्यते पदम् ॥ (Ман̣д̣ука-бхāшйе 2.1): „В самāдхи, совершенствѣ сосредоточенія на достойных предметах размышленія, очищенных от неясности и сомненій, обретают шестнадцатую долю — себя, и с этим — собственное, без посредства органов чувств, воспріятіе. Тогда становится возможным порой увидѣть Тот Четвертый Образ Бога, что непрерывно созерцают души, достигшія свободы“. ↩

6. बहुचित्रजगद्बहुधाकरणात् परशक्तिरनन्तगुणः परमः ॥ (Двāдаща-стотрам): „Кто претворяет и осуществляет этот бесконечно многообразный и чудесный мір в цѣлом и частном, явном и скрытом, великом и малом, восхитительном и ужасном, как не Парамах̤ — Полный, Паращактих̤ — Всемочный, Анантагун̣ах̤ — Всеблагій (бесконечных благостей всецѣлообладатель)“. ↩

7. नाना जनस्य शुश्रूषा कर्माख्या करवन्मितेः । (Гӣтā-тāтпарйа-нирн̣айах̤ 6.3): „Помощь самым разным существам (выше себя, ниже себя и равным себѣ) называется „карма“ [и является долгом как стремящагося к состоянію йога, так и достигшаго его,] подобно налогу [который платят правѣдному царю], ибо к этому обязывают достовѣрные источники“. [Йогъ̤ (в просторѣчіи „йога“) — состояніе осознанія сопряженности всѣх слагающих своего бытія, от побужденій до плодов поступков, с Бхагавāном. Йогӣ (в просторѣчіи „йог“) — тот, кто стремиться достичь такого состоянія или пребывает в нем. —прим. пер.] ↩